Как дворянские дети образовательные траектории выбирали

10 марта на традиционном семинаре Института образования ВШЭ обсуждалась необычная тема. Историк Игорь Федюкин, в недавнем прошлом замминистра образования и науки РФ, а ныне директор Центра источниковедения ВШЭ, рассказал, как получали образование российские дворяне в первой половине XVIII века.

Казалось бы, это события давно минувших дней, к названию семинара — «Актуальные исследования и разработки в области образования» — не имеющие отношения. Однако, как сказал директор Департамента образовательных программ Института образования ВШЭ Александр Сидоркин, проблемы XVIII века оказываются настолько современными, что благодаря знакомству с ними можно поставить под сомнение некоторые нынешние представления о развитии школы.

Образование и лишения

Свидетельствами о том, что дворяне в петровскую эпоху сопротивлялись требованию властей учиться, историческая наука не располагает, хотя об этом и написано в учебниках, рассказал Игорь Федюкин. Другой вопрос, что они не воспринимали те образовательные реформы и требования к обучению, которые не вписывались в их жизненную траекторию, не согласовывались с их стратегиями социального воспроизводства.

Петр I отводил дворянам большую роль в новом социальном устройстве и требовал, чтобы они получали образование, — в начале века было создано несколько технических школ, одна из первых — Навигацкая школа (1701 год). И если поначалу они принимали всех подряд по желанию, то затем Петр I перешел к принуждению. Дворянских детей заставляли учиться в конкретных учебных заведениях, не оставляя им права выбора. Точно так же обязательными были и поездки на учебу за рубеж — при том что людей туда посылали, не обеспечив необходимую языковую подготовку.

Как часто случается в российском образовании, масштабным государственным проектам не хватало финансирования. Ученики петровских школ бедствовали, были вынуждены зарабатывать на хлеб черными работами. Тем, кто уехал учиться за рубеж, не переводили денег, они жили фактически за свой счет. Так что в Морскую академию, открывшуюся в Санкт-Петербурге в 1715 году, «загоняли» самых состоятельных дворянских отпрысков — финансирование запаздывало на годы, и руководство академии просило присылать учеников побогаче.

В тот период проявилась и другая вечная проблема системы образования. Ни в одной из петровских школ не было системы производства в чины. Если человек выучился, это вовсе не гарантировало его успех на службе и вообще в жизни. Например, к концу Северной войны (1700-1721 годы) резко упал спрос на морских офицеров, и выпускники школ, готовивших кадры для флота, оставались не у дел.

Богатство выбора

После смерти Петра I, в 1730-е годы, принудительное распределение недорослей по учебным заведениям было отменено — власти пришли к выводу, что у каждого человека свои склонности и возможности, поэтому при направлении на учебу и на службу нужно учитывать пожелания абитуриентов (призывников). Впервые эта норма появилась в Кадетском корпусе в 1731 году, а спустя несколько лет была зафиксирована в ряде документов применительно к другим учебным заведениям. При этом обязательность образования и службы для дворян сохранялась.

Именно в послепетровскую эпоху образование из внешнего и навязываемого государством фактора стало важной частью жизненных стратегий представителей российской элиты

Каждый дворянин, начиная с восьмилетнего возраста, должен был каждые четыре года являться на смотры. Его знания оценивались, после чего принималось решение, где ему учиться или служить дальше. Возможность выбрать домашнее обучение давалась или самым обеспеченным — у кого было не менее 100 душ, — или тем, кто показывал хорошие результаты. Альтернативы были самыми разными — от петровских технических школ (инженерная, артиллерийская и другие) до военной службы, куда дворян отправляли рядовыми наравне с крестьянами-рекрутами. Можно было, как при поступлении в вузы по результатам ЕГЭ, высказывать предпочтения: например, 15-летний Алексей Тихменев заявлял, что «желает служить в лейб-гвардии Семеновском полку, а ежели принят туда не будет, то в Кадетском корпусе».

Значительная часть пожеланий удовлетворялась — например, в 1736 году из 73 человек, которые хотели попасть в Кадетский корпус, там оказались 39. Были случаи, когда те, кого сразу не брали в желаемое заведение, сначала поступали в другое, учились там какое-то время, а потом — по мере появления свободных мест — переводились туда, куда стремились изначально. Многие молодые люди, делая выбор, опирались на имеющиеся связи и возможности: например, если родственники имели отношение к конкретному учебному заведению или воинскому подразделению, то они стремились попасть туда же.

Уж лучше в армию!

Казалось бы, пределом мечтаний молодого дворянина должен был бы стать Кадетский корпус — элитное учебное заведение тех лет, где в штатное расписание была включена даже прислуга. Однако на практике едва ли не большинство молодых дворян предпочитало идти рядовыми в самые обычные пехотные полки «тянуть лямку», даже не задумываясь о Кадетском корпусе или технических школах. Одна из причин — имущественное расслоение: те, кто побогаче, предпочитали Кадетский корпус, кто победнее — действительную службу, «середняки» — технические школы.

Как писал в 1732 году недоросль Иван Греков, в Кадетском корпусе он учиться не может, потому что «за мной крестьянских дворов не имеется», и просит перевести его в пехотный полк солдатом. Возможно, в этом заявлении отражается социальный стереотип: учеба — удел богатых. Однако не исключено, что это было вполне рациональное планирование карьеры с опорой на социальные связи: если у тебя дядя — капрал в полку, то лучше пойти в этот полк, пусть и рядовым, чем попасть в незнакомую социально-культурную среду со сложными механизмами адаптации.

Социальное расслоение определяло и меру ответственности дворян по отношению к обязательному образованию и службе. Те, кто победнее, даже под страхом наказания не являлись на смотры в Герольдию (орган, отвечавший за распределение на учебу и службу). Половина из них ссылалась на бедность («не хватило денег добраться из деревни»), а другая половина — на болезни («в 7 лет заболел я горячкой и до 20 лет не мог из дома никуда двинуться»). Зажиточные же дворяне — наоборот, являлись на смотры с 8 или с 12 лет, а затем просились в государственные школы. Нарушителей ссылали в матросы, но их было так много, что правительство вынуждено было с этим смириться и каждые 3-4 года объявляло амнистию.

Россия молодая

Молодые дворяне успешно адаптировались к новым образовательным возможностям: опираясь на свои социальные и культурные ресурсы, они пытались искать и находили оптимальные образовательные траектории, заключил Игорь Федюкин. Хотя были и примеры отказа от учебы просто в силу пассивности, существенная часть среднего дворянства, причем наиболее зажиточной и чиновной его части, сознательно шла учиться, ориентируясь на собственные прагматические интересы.

Как свидетельствуют источники, к середине XVIII века лишь незначительная часть уходящих в отставку дворян была неграмотна. Именно в послепетровскую эпоху образование из внешнего и навязываемого государством фактора стало важной частью жизненных стратегий представителей российской элиты.