«Меня всегда интересовал авангард»

Профессор Георг Витте — о планах сотрудничества между факультетом филологии Высшей школы экономики и Свободным университетом в Берлине.

— Профессор Витте, на ваш взгляд, на какой основе планируется сотрудничество между Свободным университетом в Берлине и ВШЭ?

— У нас с коллегами с факультета филологии ВШЭ существует общность исследовательских интересов, обоюдная заинтересованность в проведении совместных исследований, обмене преподавателями, учеными и студентами, так что определенные перспективы несомненно есть. В частности, интересные совместные проекты могли бы родиться в области исследования поэтического авангардного самиздата, на мой взгляд, это весьма перспективное направление. В долгосрочной перспективе мы обсуждали с руководством факультета возможность создания магистерской программы по литературоведению.

В июне был подписан договор о студенческом обмене между ВШЭ и Восточноевропейским институтом Свободного университета. В этот мой приезд мы рассмотрели также возможность расширения договора и включения в него и преподавательского обмена.

На административном уровне наше сотрудничество пока только делает первые шаги — в июне был подписан договор о студенческом обмене между ВШЭ и Восточноевропейским институтом Свободного университета. В этот мой приезд мы рассмотрели также возможность расширения договора и включения в него и преподавательского обмена. Уверен, что и студентов, и преподавателей наших университетов заинтересует участие в подобных программах.

— Вы уже не первый раз посещаете Москву, как я слышала. Ваши исследовательские интересы связаны с русской культурой?

— Да, уже больше двадцати лет мои исследовательские интересы прочно связаны с русской историей, литературой и искусством. За эти годы меня привлекали различные сюжеты, но наиболее значимыми для меня являются три исследовательские сферы. Во-первых, меня всегда интересовал поэтический авангард, и с Москвой я связан в первую очередь именно исследованием бывшей самиздатовской поэзии. В свое время вместе с коллегой Сабиной Хенсген мы много переводили и издавали авторов московского концептуализма и его предшественников.

Второе исследовательское поле — эпоха Екатерины Великой, моя докторская диссертация была посвящена автобиографиям данного периода.

И еще одно направление связано с междисциплинарными исследованиями на стыке литературоведения, искусствоведения, экспериментальной психологии и некоторых других дисциплин, которыми мы сейчас активно занимаемся с коллегами из Центра «Languages of Emotion» в Свободном университете. Мы пытаемся с помощью методов и инструментов разных научных дисциплин изучать взаимоотношения эмоций и языков, особенно художественных языков.

В этом центре я веду два проекта: первый, исторический, посвящен Государственной академии художественных наук (ГАХН), которая активно работала в Москве в 1920-е годы. Участники академии пытались соединить эстетически-философские, литературно-искусствоведческие и экспериментально-психологические подходы. Их деятельность являлась своего рода предтечей сегодняшних междисциплинарных исследований. Второй проект носит скорее системно-теоретический характер, он посвящен рецепции фикциональных нарративов (в литературе, кино, театре) и возникновению «нарративной эмпатии» в процессе чтения или просмотра художественного произведения. И именно с этой темой связан мой доклад «Нарративная эмпатия и «разница»: экспериментальный рассказ Ф.М. Достоевского "Кроткая"», который я прочитал на днях в Высшей школе экономики по приглашению декана факультета филологии Елены Пенской.

Одним из авторов, в чьих произведениях мы можем увидеть гипотезы и по-настоящему экспериментальные проверки процессов восприятия, влияния одного сознания на другое, является Достоевский.

— Почему именно произведение Федора Михайловича Достоевского было выбрано для анализа?

— Начиная проект по нарративной эмпатии, мы предложили нашим коллегам, нейрофизиологам и экспериментальным психологам, некоторые подходы к работе с текстом, позволяющие ставить эксперименты, проводить измерения психической активности различных отделов мозга. К сожалению, такого рода эмпирические подходы тяготеют к трактовке литературного произведения исключительно в качестве «объекта» исследования, «раздражителя» измеряемых реакций читателей. При таком подходе упускается из виду тот факт, что сама литература может являться исследованием эмпатических процессов, составлять собственную парадигму экспериментальности. И одним из авторов, в чьих произведениях мы можем увидеть гипотезы и по-настоящему экспериментальные проверки процессов восприятия, влияния одного сознания на другое, является Достоевский. Анализируя его рассказы (в частности рассказ «Кроткая»), мы говорим о «theory of mind», подразумевающей знание об интенциональности — эмоциях, намерениях, убеждениях другого человека, его отличающейся от моей перспективе. В рассказе наблюдается многоступенчатость и рекурсивность постоянного взаимного «attributing of minds» на двух уровнях: в обращениях повествователя к своим воображаемым слушателям и в спиралеобразных проецированиях состояний сознания протагонистов (супруга и супруги) друг на друга. Так что, можно сказать, что «Кроткая» Достоевского — это настоящий научный эксперимент.

 

Людмила Мезенцева, новостная служба портала ВШЭ