Какие стены станут родными?

Завершился первый этап проводимого Высшей школой экономики закрытого публичного конкурса на лучшую архитектурно-градостроительную концепцию Университетского кампуса ГУ-ВШЭ в подмосковном Троицке. О конкурсе и представленных на него проектах рассказывают члены конкурсного жюри: первый проректор Московского архитектурного института Михаил Шубенков и руководитель Мастерской №3 Моспроекта-2 имени М.В.Посохина Марк Фельдман.

Участие в конкурсе принимают преподаватели, профессора и студенты Московского архитектурного института (МАРХИ).

— Насколько распространена в России практика проведения подобных конкурсов при строительстве столь крупных объектов?

Михаил Шубенков: Специфика архитектурной деятельности предопределена тем, что заказчик ищет того архитектора, который наиболее эффективно способен решить поставленную задачу с разных точек зрения: технической, технологической, социальной, эстетической и других. Именно конкурс позволяет, с одной стороны, заказчику получить несколько вариантов решения одной проектной задачи, а с другой, талантливому архитектору без «чинов и званий» напрямую выйти на своего заказчика. Участие в архитектурных конкурсах должно быть перманентным состоянием архитекторов.

К сожалению, в России культура архитектурных конкурсов развита недостаточно, поскольку плохо согласуется с практикой «предопределенности заказа». У нас и архитекторов недостаточно. Многие проекты строятся без архитектора — по образцам, по каталогам, по «разумению» строителей. Архитектор нужен, когда есть потребность в особенном, уникальном, сложном, когда необходимо увязать новый объект и существующее окружение, пространственную структуру объекта и деятельность людей, историю, традиции и современность.

Конечно, и в данном случае можно было просто пригласить мастера, практика с опытом застройки больших территорий. Зачем нужен был конкурс, многовариантность, оригинальность? Видимо, потому, что заказчик понимал, что архитектура, то есть среда, должна быть другой, не сегодняшней, а соответствующей новой концепции образования, новым требованиям к профессионализму, новой жизни. В архитектурной деятельности у мастера и студента шансы найти нужное решение одинаковы, поскольку это творчество, но, чтобы проектировать такой объект, как университетский кампус, нужны определенные профессиональные навыки — это под силу только старшекурсникам и преподавателям. Они и участвовали в конкурсе.

— Какими рамками были ограничены разработчики проектов?

— Архитектурный проект начинается с задания. Чем точнее сформулированы требования к будущему объекту, тем проще архитектору найти подходящее решение. При этом должна допускаться свобода для поиска самых оригинальных решений. По правилам, техническое задание на проектирование составляется совместно заказчиком и архитектором. Рамки данного задания были связаны с соблюдением ряда приоритетов: территория должна быть освоена полностью, требования к зонированию и обеспечению площадями строго выполнены, застройка должна быть рассредоточена. Главное ограничение – это сроки выполнения проекта.

— Кто более активно выставлял свои проекты на конкурс — опытные архитекторы или начинающие? Можно ли выявить некий архитектурный «тренд» в этих проектах?

— Проекты были самые разные и авторы тоже. Трудно отделить опытных от начинающих, поскольку все выступали в тандемах. Если говорить о трендах, то удивительным было то, что предпочтение получили не ясные, симметричные, конкретные, классические, а, наоборот, «заумные», сложные, формально-пафосные, аллегорические, в общем, модно-современные проекты. Все они не похожи друг на друга и оригинальны.

— Давать окончательную оценку проектам-финалистам сейчас, когда конкурс еще продолжается, было бы не совсем корректно. И все-таки, насколько большой доработке проекты, на ваш взгляд, подвергнутся на втором этапе конкурса?

— Каждый из отобранных на первом туре конкурсантов имеет собственный потенциал оказаться финалистом. Задача сложна тем, что участники с результатом ознакомились и должны предложить новые идеи развития заявленных концепций, но в рамках одобренных жюри направлений. Все участники будут выполнять макеты в более крупном масштабе, и я подозреваю, что макеты и архитектурные средовые фантазии станут главными объектами конкуренции. Все остальные чертежи принципиально не изменятся, а только уточнятся и дополнятся. Важна роль заказчика – ВШЭ. Поскольку второй тур – заказной, то задание можно сориентировать на свои уточнившиеся после первого тура интересы и ожидания.

— Когда можно ждать финального вердикта по конкурсу? Нет ли риска, что члены жюри могут принципиально разойтись в оценке проектов?

— Окончательные решения будут готовы 18 января 2011 года, потом соберется жюри. Мнение членов жюри может расходиться и довольно существенно, слишком разными глазами мы оцениваем результат. Но это не страшно. Экспертное мнение в подобной ситуации субъективно по определению. Но процедура конкурса все же позволяет получить однозначный результат, и с ним нужно будет смириться.

А вот как оценивает ход конкурса Марк Фельдман:

— На мой взгляд, самое замечательное достижение нынешнего конкурса — это сам факт его проведения. Амбициозные планы ВШЭ в области развития своей материальной базы требуют от заказчика отчетливо и грамотно сформулировать задание на проектирование объектов, что является далеко не простым решением, поскольку в сумме таких заданий формулируется общая политика строительства университета на долгие годы.

В то же время для МАРХИ участие в подобном  «реальном» конкурсе и разработка проектов в качестве курсовых или дипломных работ повышает у участников уровень требований к самим проектам, так как оцениваться они будут не «своими», а непосредственно конкретным заказчиком.

Первый тур, помимо того, что выявил наиболее перспективные проекты, которые смогут получить развитие на следующем этапе конкурса, показал взаимную заинтересованность участников в нем. Мое общее пожелание и к заказчикам из Высшей школы экономики, и к участникам со стороны МАРХИ — не останавливаться на достигнутом. Замечательное начало должно иметь обязательное продолжение.

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Никиты Бензорука