Россия после пандемии: драйвером роста может стать добывающий комплекс
Темпы восстановления отечественной экономики после кризиса, вызванного пандемией COVID-19, как и после спада 1998-го и 2008 года, во многом зависят от роста производительности труда. Резервы ускорения, в первую очередь, кроются в повышении эффективности расширенного добывающего комплекса, считают эксперты Вышки.
Илья Воскобойников, Эдуард Баранов, Ксения Бобылева, Ростислав Капелюшников, Дмитрий Пионтковский, Александр Роскин и Антон Толоконников проанализировали на основе изучения прежних кризисов наиболее вероятные варианты восстановления отечественной экономики после выхода из эпидемии коронавируса. Свои расчеты и выводы они изложили в препринте «Постшоковый рост российской экономики. Опыт кризисов 1998 и 2008 годов и взгляд в будущее», подготовленного на основе доклада к Апрельской научной конференции ВШЭ.
Глубина текущего экономического спада пока неясна. Многое зависит от появления новой волны заболеваемости и ее масштаба. Снижение ВВП может оказаться больше или меньше шока 1998 г., когда спад составил 5,3% и кризиса 2009 г. (минус 7,8%). Вне зависимости от этого, возникает вопрос об источниках восстановления, отмечают авторы, делая акцент на производительности труда.
Производительность труда в России росла в целом медленнее, чем в Китае и Индии, но быстрее, чем в государствах ОЭСР и Бразилии, за исключением периода 2011-2016 гг., когда ее ежегодные темпы оказались ниже, чем в странах с развитой экономикой. В 1995–2002 гг. темпы ее прироста составляли 2,9%, в 2002-2007 гг. они увеличились до 6,5%, затем замедлились до 0,9%. Если в 2002 г. производительность труда в России составляла 37% от уровня США и 44% от уровня Германии, то к 2007 г. она выросла до 44% и 55%, а к 2019 г. до 45% и 61% соответственно.
Авторы отмечают, что в 1995-2002 гг. и 2002-2007 гг. ключевыми факторами роста производительности труда были увеличение совокупной факторной производительности (СФП), которая отражает отношение совокупного выпуска с совокупными затратами факторов производства. В эти периоды рост СФП дал более половины увеличения производительности, во время начавшейся с 2008 г. стагнации СФП снижалась и стала главным тормозом роста производительности труда.
Хотя рост капиталовооруженности играл заметную роль в росте производительности, в период стагнации изменился характер такого вклада. Если в период бурного роста 2000-х гг. доминировал вклад активной части капитала – современных машин и оборудования – то в стагнацию основным стал вклад элементов инфраструктуры – зданий и сооружений, пояснил новостной службе корпоративного портала один из авторов работы, доцент факультета экономических наук Вышки Илья Воскобойников.
Кроме того, важное значение в 2011-2016 гг. приобрело продолжавшееся перемещение рабочей силы из отраслей с более низкой производительностью труда, таких как сельское хозяйство, обрабатывающая промышленность, в сферу финансовых и бизнес-услуг и расширенного добывающего комплекса, который включает добычу полезных ископаемых, прежде всего, энергоресурсов, и их переработки. Качество рабочей силы, ее навыки и образование влияли на производительность труда меньше, хотя в последние годы их роль растет.
Отдельная тема – влияние на производительность труда и эффективность производства современных информационно-коммуникационных технологий. Расширение их применения ускорило рост производительности труда и капиталовооруженности прежде всего в сфере услуг, финансах и обрабатывающей промышленности, однако в последние годы роль ИКТ снизилась
Как отмечают авторы, из-за насыщения экономики разными видами информационно-коммуникационного капитала введение в эксплуатацию нового оборудования уже не приводит к значимому повышению производительности труда.
Они также обращают внимание, что доля добавленной стоимости в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности растет впервые с начала 1990-х гг., что отражает рост производительности труда в этих отраслях благодаря значительным вложениям капитала и, отчасти, курса на импортозамещение. Однако доля сельского хозяйства в ВВП страны и добавленной стоимости невелика, поэтому даже значительное повышение производительности труда в этом секторе не приведет к ее существенному росту в экономике в целом.
Не стоит ожидать рывка общероссийской производительности труда и от IT-сферы. Президент Владимир Путин в конце июля подписал закон, по которому с 1 января 2021 г. налог на прибыль для компаний хайтека снизится с 20% до 3%, а страховые взносы – с 14% до 7,6%, а также обнуляется налог на прибыль, который должен был зачисляться в региональные бюджеты. Однако этот закон не устраняет административного и иного давления на работающих в этой сфере. Кроме того, доля высокотехнологичных компаний в добавленной стоимости невелика, отмечает Илья Воскобойников.
Надеяться на рост эффективности экономики благодаря оборонно-промышленному комплексу также не следует. Вклад соответствующих видов обрабатывающей промышленности мы в открытой статистике видеть не можем, а эффект технологической диффузии в гражданские отрасли если и есть, то к заметному ускорению совокупной факторной производительности в экономике в целом не приведет, отмечает эксперт.
По мнению Ильи Воскобойникова, темпы выхода из кризиса будут зависеть, прежде всего, от восстановления традиционных отраслей, в первую очередь, экспортоориентированного расширенного добывающего комплекса, в особенности энергетического. Как правило, добыча и переработка полезных ископаемых восстанавливаются благодаря росту спроса на сырье и продукты его переработки на мировом рынке. Их продажа быстро генерирует выручку, которая вкладывается в покупку оборудования, в том числе новейшего, и ускоряет рост экономики и производительности труда в целом.
Проблема в том, будет ли этот рост исключительно экстенсивным или интенсивным, за счет повышения эффективности добычи, производства и транспортировки, говорит Илья Воскобойников. Она зависит, в том числе, и от себестоимости, которая может увеличиваться из-за истощения месторождений, более сложных технологий добычи и износа оборудования. Важной составляющей роста могло бы стать восстановление технологического наверстывания в отраслях российской экономики, наблюдавшееся до 2008 года. С этой точки зрения важно сохранить существующие каналы такого наверстывания – современные производства, интегрированные в глобальные цепочки добавленной стоимости. Также улучшение институционального климата, о котором давно и много говорят, важно для поддержания и расширения таких каналов.
Темпы роста повышения производительности труда и эффективности добывающего комплекса можно повысить, в частности, за счет технологического наверстывания
Вернуть их на уровень начала и середины 2000-х гг. вряд ли удастся из-за ряда экономических (снижение привлекательности топливно-энергетического сектора для инвесторов) и политических (санкции против части российских нефте- и газодобывающих компаний) причин, однако резервы роста сохраняются.
Можно сказать, что источники послекризисного восстановления и роста экономики России по сравнению с прежними подобными ситуациями мало изменились. Их темпы зависят прежде всего от положения дел в расширенном добывающем комплексе, однако в последние годы повышению его эффективности уделялось недостаточно внимания, резюмирует Илья Воскобойников.