Группа №7 – обсуждение неформальной занятости

9 апреля в Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» прошло заседание экспертной группы №7 «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика», посвященное теме занятости в неформальном секторе экономики.

Видеозапись

Экспертам было представлено два доклада:

1) Зинаида Рыжикова, начальник управления статистики труда, науки, образования и культуры Федеральной службы государственной статистики – «Методология статистической оценки неформальной занятости и занятости в неформальном секторе»;

2) Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ – «Занятость в неформальном секторе: динамика, структура, детерминанты».

Зинаида Рыжикова подробно рассказала о методиках, применяемых Росстатом при оценке занятости населения, в том числе неформальной. Она отметила, что по заключению экспертов МОТ российская методология учета неформального труда соответствует международным нормам. В ее основе лежат Резолюции о статистике занятости в неформальном секторе 15-й и 17-й Международных Конференций статистиков труда (1993, 2003), рекомендации группы экспертов ООН по статистике неформального сектора (1999), Руководство по измерению ненаблюдаемой экономики ОЭСР (2002).

В состав населения, занятого в неформальном секторе, Росстатом включаются:

• граждане, занятые предпринимательской деятельностью без образования юридического лица или работой на индивидуальной основе;
• занятые оказанием профессиональных или технических услуг (врачи, нотариусы, аудиторы, и др.) в частном порядке, независимо от того, имеют ли они государственную регистрацию в качестве предпринимателя;
• лица, занятые в крестьянских (фермерских) хозяйствах;
• лица, занятые оказанием платных услуг по дому (горничные, сторожа, водители, гувернантки, няни, домашние повара, домашние секретари и т.п.); 
• лица, работающие по найму у физических лиц и индивидуальных предпринимателей;
• лица, занятые производством в домашнем хозяйстве продукции сельского, лесного хозяйства, охоты, рыболовства и ее переработкой,если  производимая продукция предназначена для продажи или обмена.

Презентация к докладу З.А. Рыжиковой

В последовавшем затем обсуждении отмечалось, что замеры неформальной занятости вещь непростая, опросы, которые лежат в основе статистики, не всегда гарантируют правдивые ответы, поскольку многие неформально занятые граждане стремятся снизить свои реальные доходы или умолчать о самом факте неформальной занятости. В этой связи прозвучали предложения шире использовать арсенал социологов, которые наработали опыт косвенных вопросов, позволяющих обойти стремление опрашиваемых не говорить об отдельных аспектах своей жизни.

Также отмечалось, что пока статистика ориентирована только на замеры занятости граждан, постоянно проживающих на территории России, в то время как для полноты картины важно учитывать и временных мигрантов.

Владимир Гимпельсон свой доклад посвятил «новому социальному герою»: труженику неформального сектора. Он отметил, что неформальная занятость имеет разные стороны, и нельзя трактовать ее однозначно положительно или отрицательно. В реальной ситуации существуют сложные связи формального и неформального. Неформальную занятость можно расценивать как отражение качества институциональной среды. Если ее мало — значит, институты достаточно хорошо соответствуют запросам общества. Если же ее много — это означает наличие социального неравенства, отсутствие социальных лифтов, усиление сегментации общества, слабую социальную защищенность работающих.. К плюсам неформальной занятости можно отнести то, что в плохой институциональной среде она помогает зарождаться новым бизнесам, служит альтернативой безработице, сдерживает рост цен.

Исследования возглавляемого Гимпельсоном Центра трудовых исследований (ЦеТИ) показывают, что неформальная занятость — не просто стабильная составляющая российского рынка труда, она  неуклонно растет. С 2000 по 2010 год ее доля в общей численности занятых выросла с одной пятой до одной третьей. На протяжении последнего десятилетия (2000-2010 гг.)  рост числа работающих в российской экономике проходил за счет увеличения численности занятых в неформальном секторе, при этом количество работающих в корпоративном секторе (на предприятиях и организациях), в т.ч. на крупных и средних предприятиях постоянно сокращалось.Зимой неформальная занятость меньше, летом — больше. Причем перепады зима–лето больше в неформальном секторе, чем в регистрируемом официально количестве безработных, что означает, что летом в неформальную занятость вовлечены и часть экономически неактивных, и даже часть формально занятых. 

Чем ниже образование, тем выше вовлеченность в неформальный сектор.  Доля работников с начальным профессиональным образованием (ПТУ) выросла в неформальном секторе с 8% до 21%. Доля занятых в неформальном секторе среди сельского населения в 2–3 раза выше, чем среди городского. Каждый третий «неформал» занят в торговле или ремонте. Также большую долю занимают строительство и транспорт. Если работающие по неоформленному найму — это преимущественно  молодежь и работники с невысоким уровнем образования, сосредоточенные в строительстве, торговле и бытовых услугах, то самозанятые в неформальном секторе имеют профессионально-отраслевую специализацию, связанную с сельским хозяйством и сферой услуг. По уровню доходов неформальный сектор разделен на три части. Нижний (неформально занятые по найму) имеют доход ниже среднего, в этом слое отмечается и максимальная неудовлетворенность своей работой.  В среднем слое «премия» появляется в верхней части распределения. Верхний слой — неформальные работодатели, значимо премирован.В целом можно сказать, что неформальность — важная часть российского рынка труда, подытожил В. Гимпельсон. И она не сокращается, а расширяется. Экономика не создает формальные рабочие места из-за неблагоприятного инвестиционного климата, избыточного и деформированного регулирования.