Как мигранты влияют на экономику страны?

13 декабря в ВШЭ прошло 3-е заседание семинара для молодых ученых «Секреты академической кухни», организованного научным руководителем ВШЭ Евгением Ясиным. С докладом «Мигранты на российском рынке труда: портрет и заработная плата» выступила сотрудник Центра трудовых исследований ВШЭ Евгения Чернина.

Речь шла о том, кто такие мигранты, какое положение они занимают на рынке труда и как миграция в целом влияет на экономики отправляющей и принимающей стран.

Данные исследования получены с помощью непосредственного опроса домохозяйств Таджикистана — одной из основных для России стран-доноров. Уникальность работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка проведения формального анализа трудовой миграции не с социологической, а с экономической точки зрения.

Рассказ о своей работе Евгения Чернина начала с цитирования двух кардинально противоположенных высказываний о проблеме миграции. Первая мысль принадлежит журналисту и писателю Юлии Латыниной: «Если бы не мигранты, зарплаты россиян были бы в два раза выше». В качестве ее оппонента «выступил» российский экономист Константин Сонин (включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента): «Если бы не мигранты, то, скорее всего, услуги и товары в России стоили бы гораздо дороже, еще неизвестно, пользу или вред приносят мигранты населению России». Какую бы точку зрения ни поддерживало общество, ясно одно — миграция крайне неисследованная в нашей стране область, в то время как в мире ее проблемам уделяется повышенное внимание.

Евгения Чернина рассказала о том, что миграционная политика в целом должна быть направлена на получение наибольшей экономической выгоды от присутствия мигрантов. Это достигается с помощью привлечения в страну рабочей силы, дополняющей квалификационный состав местного населения. Лучшие примеры проведения политики такого рода предполагают проверку местного рынка на наличие работников с необходимыми навыками до привлечения иностранцев, выдачу виз на основе балльной оценки профессионального потенциала, двусторонние соглашения между странами. В России же состав миграционных потоков определяется не столько целенаправленной политикой государства, сколько самоотбором жителей стран-доноров (в том числе и из-за безвизового режима въезда). Последние несколько лет наблюдается тенденция к снижению квалификации прибывающих в Россию работников, что говорит о негативном отборе в миграцию.

«Данные ФМС России показывают, что в 1999-2008 годы годовой поток трудовых мигрантов вырос в 11 раз. Официально зарегистрированные мигранты составили в 2009-2010 годы примерно 3,1 процент от общей численности занятых в России. В отдельных отраслях доля мигрантов была гораздо больше. Например, в строительстве — 16 процентов. С учетом экспертных оценок нелегальной миграции (3,2-5,2 миллиона человек) доля мигрантов может достигать 4,7-7,7 процентов от общей численности занятых, — отметила Евгения Чернина. — Основными странами-донорами рабочей силы для России к концу первого десятилетия XXI века стали страны Центральной Азии (Таджикистан, Узбекистан, Киргизия), Украина и Китай. При этом миграционный поток из Таджикистана в Россию составляет 16 процентов от всей трудовой миграции в РФ. Экономика этой страны в значительной степени зависит от денежных переводов мигрантов, которые, по данным Всемирного банка, в 2010 году составляли 31 процент ВВП. По этому показателю Таджикистан занимает первое место в мире. Основной поток мигрантов (около 60 процентов) едут в Москву, остальные распространенные направления — это Якутск (15 процентов), Санкт-Петербург (около 6 процентов), Екатеринбург (около 6 процентов), Тюмень (2-3 процента). В другие города попадает незначительная доля мигрантов. При этом их заработки в разных городах в большинстве случаев статистически не различаются».

Евгений Ясин и Владимир Гимпельсон

Как сообщила Евгения Чернина, результаты исследования домохозяйств Таджикистана показали следующую картину. Значительная их доля вовлечена в миграцию, почти 20 процентов мужчин трудового возраста в Таджикистане имеют опыт трудовой миграции, наиболее частая ситуация, когда в ней участвует один член семьи. Более крупные домохозяйства чаще участвуют в миграции, однако, отбор в миграцию с точки зрения благосостояния домохозяйств не наблюдается. Типичный мигрант из Таджикистана — мужчина в возрасте около 30 лет, проживающий в сельской местности (81 процент), как правило, состоящий в браке и имеющий семью. Интересно, что 85 процентов опрошенных говорят, что владеют русским языком. Что касается уровня образования мигрантов, то в Таджикистане во всех возрастных когортах преобладают люди со средним образованием (они составляют около 50 процентов). Все остальные уровни образования — более высокие и более низкие — встречаются реже. Статистически значимые различия в образовании существуют в группе 25-35 лет (самой распространенной среди мигрантов). Доля мигрантов, имеющих разрешение на работу (в 2009 году) составила: зарегистрированных по месту жительства — 60 процентов и имеющих разрешение на работу — примерно 54 процента. Их занятость в основном сконцентрирована в сферах строительства и торговли.

«Заработок мигранта в 2009 году составлял около 350 долларов, причем 80 процентов мигрантов отправляют переводы домой, и для них это значительные суммы (60 процентов их дохода за границей). Средние заработки, на которые они могли бы рассчитывать в Таджикистане (для мужчин трудоспособного возраста), составляли около 90 долларов США (данные на 2009 год). Такая разница в доходах, безусловно, является основным фактором выбора миграции как предпочтительной трудовой стратегии, — сказала Евгения Чернина. — При сравнении доходов мигрантов и местного населения, мы видим, что в 2007 году различия между зарплатами мигрантов и россиян составляли 36-38 процентов, а в 2009 году уже 42-46 процентов. Проверка результатов показала, что на оценку разрыва более всего влияют два фактора: количество отработанных часов, учет которых мог бы значительно увеличить разрыв, и выбор более корректной группы для сопоставления, что дает значительно более низкие значения разрыва».

Евгения Чернина видит несколько причин, объясняющих существование такого большого разрыва в доходах мигрантов и местного населения. Во-первых, сложно проанализировать ненаблюдаемые факторы (например, человеческие способности). Если мигранты обладают более высокого уровня способностями, чем средний житель отправляющей страны, то говорят о положительном отборе в миграцию, в противном случае — об отрицательном. В России наблюдается отрицательный отбор, однако, с точки зрения образования возможен некий промежуточный вариант. Во-вторых, существует дискриминация на рынке труда. И наконец, сегментированность самого рынка труда. Мигранты «заперты» в узких сегментах, а их концентрация ведет к избыточному предложению труда и, соответственно, снижению заработных плат в этих отраслях.

Подводя итоги, Евгения Чернина отметила, что «приток мигрантов не оказывает большого влияния на зарплаты и занятость принимающей стороны. В целом миграционная политика должна учитывать природу разрыва в заработках мигрантов и местного населения, выбирая между устранением дискриминации мигрантов в принимающей стране путем усиления их переговорной позиции и инвестициями в человеческий капитал будущих мигрантов».

 

Анастасия Чумак, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Василия Бегаля