«Неважно, какое неравенство в стране, важно, как люди его видят»

В начале сентября в Филадельфии прошли церемонии вручения наград Американской ассоциации политической науки (APSA). Работа Владимира Гимпельсона и Дэниела Трейсмана «Неверно представляемое неравенство»* получила сразу две награды как лучшее исследование, представленное на конгрессе APSA в 2015 году. Одну премию присудила секция сравнительного анализа государственной политики, другую — секция сравнительных политических исследований.

О том, как соотносится фактическое неравенство с нашими представлениями о нем и что сильнее влияет на социальные и политические процессы, соавтор статьи, профессор ВШЭ Владимир Гимпельсон, рассказал новостной службе ВШЭ.

 

Владимир Гимпельсон

В основе работы лежат две очень простые идеи. Во-первых, статистические оценки фактического неравенства не соответствуют тому, как люди видят неравенство, как они субъективно его оценивают. Во-вторых, различные политико-экономические результаты — вероятность социальных конфликтов или склонность к перераспределению доходов — зависят не от фактического неравенства, как утверждают многие политологические и экономические теории, а от того, как люди субъективно воспринимают неравенство.

Работа использует данные целого ряда межстрановых обследований, которые в сумме охватили 110 стран, включая развитые, развивающиеся и переходные. В ряде из них, хотя и не во всех, представлена также Россия.

Неравенство сегодня в тренде

В мире сегодня наблюдается очень большой интерес к проблемам неравенства. Не случайно книга французского экономиста Тома Пикетти «Капитал в XXI веке», посвященная экономическому неравенству, стала бестселлером во многих странах. Многие социальные теории винят растущее неравенство чуть ли не во всех бедах современного общества. От него якобы происходят конфликты, войны, революции, путчи и прочая нестабильность.

Если мы представим себе этот социальный процесс в виде простого уравнения, в котором слева находится переменная, описывающая степень конфликтности, а справа — среди прочих переменных мера неравенства, то связь между ними должна быть положительной. То есть больше неравенства — выше вероятность конфликтов или перераспределительных требований. Теоретическим обоснованием для такой схемы выступает модель медианного избирателя (т.н. модель Мелтцера-Рихарда), который требует больше перераспределения (например, через налоги), когда разрыв между средней и медианной зарплатой велик. Медианный избиратель ожидает, что в таком случае он выиграет от увеличения масштабов перераспределения.

Субъективные представления и объективная статистика

Награда за лучшее исследование, представленное на конгрессе APSA в 2015 году

Мы обратились к целому ряду массовых и межстрановых обследований, для того чтобы понять, во-первых, каковы представления людей о неравенстве и, во-вторых, есть ли связь между тем, как они видят неравенство, и тем неравенством, которое фиксируется статистиками.

Одним из наиболее популярных показателей экономического неравенства является так называемый коэффициент Джини. Он отражает отклонение фактического распределения (доходов, зарплаты, активов и т.п.) от ситуации абсолютно равномерного распределения. Если он равен нулю, то в обществе все абсолютно равны по данному показателю (такого, очевидно, не бывает), при Джини равном единице все блага сосредоточены в руках одного человека (такого тоже не бывает). Например, в странах с очень низким неравенством коэффициент Джини чуть превышает 0,2, а в странах с очень высоким — 0,6. Все остальные находятся где-то в этом интервале. Но это статистические оценки, основанные на очень сложных обследованиях домохозяйств.

В одном из массовых опросов, охватывающем многие страны и входящем в Программу международных социальных обследований (ISSP), в 2009 году задавались вопросы, которые при небольших допущениях позволяют рассчитать оценки субъективных представлений о неравенстве. Мы называем такую меру «субъективный Джини». Имея её, можно впрямую сравнивать факт и представления. Оказалось, что они очень плохо соотносятся друг с другом. Одни сильно завышают свои оценки по отношению к факту, другие, наоборот, занижают.

Например, в латиноамериканских странах, где, согласно статистике, неравенство часто зашкаливает, люди считают его низким. Напротив, во Франции — стране с низким уровнем неравенства — респонденты считают его очень высоким. Эти сравнения у нас выражены не в качественных суждениях, а в количественных показателях и по единой шкале. То есть представления людей о неравенстве в их стране совсем не согласуется с тем знанием, которое дает самая лучшая статистика.

Люди не только гадают о неравенстве в целом. Они также очень плохо представляют собственное относительное материальное положение. В ряде обследований респондентов просили указать к какому децилю распределения по доходу они себя относят. Практически во всех странах большинство относит себя к середине. Таким образом, и очень бедные в богатых странах, и богатые в очень бедных странах оказываются в середине распределения.

Неравенство и политика

Но если нет связи между субъективным и объективным неравенством, то получается, что и политические показатели (склонность к перераспределению, социальная напряженность и конфликтность) связаны не с объективным, а субъективным неравенством. Неважно, какое неравенство в стране, важно, как люди его видят. Оговорюсь, то, как они его видят — это самостоятельный сюжет, он не являлся предметом данной работы, но над этой темой мы работаем сейчас.

Наши эконометрические расчеты с использованием всего спектра доступных данных показывают, что в нашем уравнении (о котором речь шла в начале) показатели фактического неравенства не влияют, а субъективного — влияют. Это значит, что теории, связывающие неравенство (как независимую переменную) с политико-экономическими результатами (зависимая переменная), заслуживают, как минимум, переформулирования. Теории о влиянии фактического неравенства должны быть переделаны в теории о влиянии представлений о нем.

*«Misperceiving Inequality», NBER WP No.21174