Грамотная макроэкономическая политика — необходимое, но недостаточное условие экономического роста

19 апреля пленарной сессией «Макроэкономика» открылась XVII Апрельская международная научная конференция НИУ ВШЭ.

Экономика нашла новое равновесие

Стадия первичной адаптации российской экономики к новой ситуации закончится в ближайшие кварталы, поэтому фокус экономической политики должен смещаться в сторону средне- и долгосрочных мер, направленных на экономический рост, считает первый заместитель председателя Центрального банка РФ Ксения Юдаева, чьим докладом открылось пленарное заседание. Экономике нужна ценовая и финансовая стабильность, которые позволят высвободить ресурсы для производства, а экономическое развитие станет более поступательным и стабильным.

В период кризиса задачи денежно-кредитной политики состояли в переходе к новому равновесию — через плавающий обменный курс. Инфляция, после всплеска в начале прошлого года, стабилизировалась и начала снижаться — к концу года прирост цен будет сопоставим с 2013 годом, но этого недостаточно для формирования длинных денег в экономике. Поэтому ЦБ будет настраивать свою политику, чтобы достигнуть 4-процентного уровня инфляции в 2017 году, отметила Ксения Юдаева. Для снижения инфляции крайне важна и сдержанная бюджетная политика. Нужно сбалансировать доходы и расходы, чтобы избегать волатильности, в том числе валютных курсов.

Важно также осуществлять макропруденциальные меры, чтобы предотвратить появление на рынке новых пузырей. Одной из проблем в последние годы было большое валютное кредитование, риск которого недооценивался и банками, и заемщиками. С мая 2016 года ЦБ начинает ужесточать правила такого кредитования.

Но ошибочно требовать от правительства и ЦБ поддержки экономического роста тогда, когда его замедление связано не с циклическими, а со структурными факторами. По мнению Ксении Юдаевой, в российской экономике есть целый ряд структурных диспропорций, которые тормозили рост еще до падения нефтяных цен. Без их решения добиться устойчивого роста не получится.

Плавающий курс — как демократия: пусть несовершенное решение, но лучшего не придумали

К числу таких проблем можно отнести демографию: каждый год трудоспособное население снижается на 900 тысяч человек в год. Рынок труда оказался не готов к старению рабочей силы, нет программ обучения сотрудников старше 40 лет и вообще привычки учиться в течение всей жизни, что приводит к низкой производительности труда. Для создания высокопроизводительных рабочих мест также нужна высококонкурентная бизнес-среда, когда новые компании вытесняют неэффективные старые. В России этот процесс крайне затруднен.

Еще одна проблема — низкая диверсификация экспорта. Россия экспортирует сырье, предложение которого на мировом рынке и так высоко (нефть, уголь, металлы). Между тем необходимо встраиваться в глобальные производственные цепочки, именно это позволило совершить рывок азиатским странам. По доле иностранной добавленной стоимости в экспорте Россия находится на третьем месте с конца среди стран ОЭСР.

Не обойтись и без совершенствования корпоративного управления как в частных, так и в государственных компаниях. «У нас основное финансирование — долговое, его уровень выше того, который считается безопасным», — отметила Ксения Юдаева. Лучше, когда инвестиции преимущественно финансируются из прибыли и акционерного капитала. Долевое финансирование несет меньше рисков для долгосрочного роста, чем долговое, что доказывает, например, опыт Китая.

Макроэкономика или структурные реформы?

Доклад о том, как развивалась макроэкономическая политика российских властей за последние двадцать лет, представил на конференции руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич.

Он сравнил три крупных экономических кризиса, поразивших Россию в 1998, 2008 и 2014 годах, и реакцию правительства и Центробанка на них. Одна из причин всех кризисов была общей — падение цен на нефть (оно достигало 35% в годовом исчислении в 1998-1999 годах и 47% в 2014-2015 годах). Но были и серьезные различия, связанные с принципиально разным состоянием государственных финансов в конце девяностых годов и в нынешний период.

Если в 1998 году правительство пыталось сохранить основные макроэкономические показатели, но не имело для этого ни резервов, ни доверия инвесторов, то в 2008-2009 годах в его распоряжении были достаточные золотовалютные резервы, а также средства Резервного фонда. То есть в прошлый кризис государство не только не сократило, но даже увеличило свои расходы.

Сейчас ситуация иная: принимая во внимание новый расклад на нефтяных рынках (нефтяной «пузырь» сдулся, видимо, надолго), правительство решило не тратить понапрасну резервы, а перейти к новому равновесию. Одним из проявлений этого стремления стал переход к плавающему курсу рубля. Вообще п лавающий курс — как демократия: пусть несовершенное решение, но лучшего не придумали, заметил Евсей Гурвич. Оно позволило российской экономике начать процесс естественной адаптации к новым условиям.

Но этот процесс далек от завершения. Например, рост зарплат за последние 10 лет значительно превысил рост ВВП, а расходы бюджетной системы выросли еще сильнее. Учитывая эти сложности, предстоит еще трудная, но необходимая работа по восстановлению макроэкономической сбалансированности, которой нет альтернативы.

Перед Россией стоит задача стать «скучной» экономикой

Евсей Гурвич выделил шесть ключевых проблем, которые правительству и Центробанку предстоит решить в ближайшие годы. Во-первых, необходимо привести в соответствие бюджетные доходы и расходы при ожидаемом уровне цен на нефть и темпах экономического роста. Это потребует консолидации бюджета на 4-4,5 п.п. ВВП до 2020 года. Во-вторых, для защиты бюджета от новых шоков стоит, вероятно, пополнить Резервный фонд высоколиквидными активами Фонда национального благосостояния. В-третьих, бюджетные правила нуждаются в модификации с учетом опыта их применения. Они должны стать основой бюджетной политики. В-четвертых, предстоит устранить долгосрочные дисбалансы, связанные прежде всего с дефицитом пенсионной системы. В-пятых, нужно обеспечить доверие игроков к инфляционным целям Центробанка. Наконец, следует координировать действия ЦБ на валютном рынке и бюджетную политику правительства — например, синхронизировать процесс покупки (продажи) валюты Центробанком и пополнения (использования) правительством средств резервных фондов.

Вместе с тем эксперты Экономической экспертной группы не согласны с часто высказывающейся идеей использовать денежную эмиссию как источник инвестиций и дешевых кредитов. В этом случае Центробанк рискует превратиться в институт развития, а такая его функция «несовместима с рыночной экономикой» и скорее характерна для бывшего СССР. Но централизованное распределение кредитов не делало советскую экономику сколько-нибудь эффективной. Это доказывает и пример сегодняшней Бразилии.

Главная задача макроэкономической политики — обеспечение стабильности. Это необходимое, но недостаточное условие экономического развития. Главным условием устойчивого экономического роста является не «экзотическая» макрополитика, а высокое качество государственных институтов, то есть верховенство закона, защита собственности и равный доступ на рынки, уверен Евсей Гурвич.

Чему можно научиться у Бразилии

В этот кризис у России есть привилегия учиться на ошибках развивающихся стран, считает заместитель министра финансов РФ Максим Орешкин. Вслед за Евсеем Гурвичем он привел в качестве примера Бразилию.

Правительство этой страны после 2010 года пыталось стимулировать экономику через бюджетные расходы, низкие кредитные ставки и индексацию зарплат. Но позитивных результатов эти меры не дали: падение ВВП оказалось более глубоким, чем в России, инфляция только растет, а инвестиционная активность замерла. Все, чего добилось бразильское государство — перелокация капитала в менее эффективные сектора. В России новый баланс был достигнут в том числе за счет снижения реальных зарплат при почти не поменявшейся безработице. В Бразилии отмечен рост безработицы, а бюджетный дефицит вырос с 2-3% до 10%.

Россия достигла краткосрочной устойчивости, уверен Максим Орешкин. Другой вопрос: насколько это новое равновесие устойчиво? Пока уверенности в этом нет. По-прежнему сохраняется большая зависимость от цен на нефть, то есть от внешних шоков, а значит, есть риск «опять наступить на те же грабли». Кроме того сохраняются диспропорции на рынке труда, в частности, избыточная занятость в госсекторе и охранном бизнесе.

Надо уже не писать реформы, а провести хотя бы одну

Правительству в ближайшее время нужно сокращать бюджетный дефицит. Минфин готовит новое бюджетное правило, нацеленное как раз на долгосрочную макроэкономическую устойчивость. Перед Россией, по словам Максима Орешкина, стоит задача стать «скучной» экономикой.

О бюджетных рисках и рисках на рынке труда говорил в своем комментарии и руководитель Аналитического центра при Правительстве РФ Константин Носков. По его словам, бюджетный риск недооценивается: «Мы финансируем бюджет из резервного фонда, такими темпами он к концу года закончится».

Низкая безработица сама по себе тоже не является положительным показателем в условиях «искаженного рынка труда» с миллионами чиновников и охранников и ранними выходами на пенсию.

Ситуацию с прямыми иностранными инвестициями Константин Носков назвал «катастрофической». Он напомнил, что в 2015 году в России они снизились на 90%, в то время как в остальном мире выросли на треть.

Почему дорогие деньги мешают росту

Не вполне согласны с текущей макроэкономической политикой заместитель председателя Внешэкономбанка Андрей Клепач и управляющий директор — главный экономист Sberbank CIB Евгений Гавриленков.

«Если мы хотим развиваться и иметь хотя бы какой-то экономический суверенитет, то надо существенно менять макроэкономическую политику, — полагает Андрей Клепач. — Мы повторяем мантру про структурные реформы — разве кто-то против них? Про них говорили и в 2009 году, но тогда же проводилась проциклическая политика — и бюджетная, и денежная».

Нынешняя стагнация началась еще до нефтяного кризиса. Государство сокращает бюджетные расходы и собирается резать их дальше. «Но за счет чего? — поинтересовался Андрей Клепач. — За счет расходов на образование, здравоохранение — что там тогда останется?» Некоторая коррекция расходов нужна, но «не нужно устраивать шок в экономике, которая и так падает», уверен он. Сейчас кажется, что рост и реформы «не являются приоритетом ни для кого».

 

Много говорится о развитии малого бизнеса и диверсификации экспорта, но при нынешних кредитных процентах эта задача невыполнима. Институты развития должны заниматься рефинансированием, но для этого им нужны ресурсы. Даже при минимальных вливаниях со стороны ЦБ и бюджета можно «серьезно ускорить инвестиции в краткосрочной перспективе», уверен зампред Внешэкономбанка.

С тем, что разговоры про структурные реформы напоминают мантру, а высокие процентные ставки мешают экономическому росту, согласен и Евгений Гавриленков. «Надо уже не писать реформы, а провести хотя бы одну, — сказал он. — Есть потенциал для улучшения макроэкономической политики, и тогда, возможно, что-то получится и со структурными реформами».

В качестве примера «сугубо макроэкономической истории» он привел ситуацию с потребительскими кредитами. Именно рост, с очень низкой базы, потребкредитования во многом привел к «искусственному» накачиванию темпов экономического роста в 2010-2011 годах. Но это происходило «на фоне неприлично высоких кредитных ставок». И в итоге к середине 2012 года банки ежемесячно выдавали кредитов на такую же сумму, сколько получали платежей по выданным ранее кредитам. среднемесячный прирост потребительских кредитов стал равняться процентным платежам по ним. И сейчас существует «большой потенциал» задействования кредитов для экономического роста, но его нельзя реализовать при столь высоких процентных ставках.

Вслед за другими спикерами Евгений Гавриленков выразил опасение, что резервный фонд может в следующем году исчезнуть, а вместе с ним исчезнет и источник ликвидности. И тогда «возможно возвращение к ситуации середины 2013 года», когда ЦБ начал «активно закачивать в систему относительно длинные кредиты под залог нерыночных активов», что в дальнейшем привело к «дестабилизации валютного рынка».

Россия на фоне других стран

Россия не самая зависимая в экспортном отношении от углеводородов страна, но при этом стала одним из немногих нефтяных экспортеров, испытавших падение ВВП, отметил главный научный сотрудник Центра социально-экономических исследований в Варшаве Марек Домбровски. Некоторые из нефтяных стран пошли на дефицит бюджета, но у России возможностей бюджетного стимулирования, тем более долгосрочного, не так много, так что это решение было бы «не очень рациональным».

Падение рубля в нынешний кризис было более глубоким, чем в других развивающихся и нефтезависимых странах. Причем с конца 1980-х годов для России это уже шестой или седьмой валютный кризис, то есть они вновь и вновь повторяются. В чем причина? Одна из основных — проблема доверия к национальной валюте и движения капиталов. Россия почти всегда выступает экспортером капитала, и это связано не столько с макроэкономическими решениями, сколько с институциональными: всё теми же правами собственности, защитой бизнеса и доверия инвесторов государству.