Пять аспектов новой глобальной экономики

5 апреля в Высшей школе экономики в рамках XI Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества состоялась открытая лекция управляющего директора McKinsey&Company Доминика Бартона.

Представляя почетного гостя конференции, первый проректор ГУ-ВШЭ Вадим Радаев напомнил, что Доминик Бартон является, среди прочего, президентом международного консультационного комитета при Президенте Южной Кореи, консультантом Азиатского банка развития, лауреатом премии правительства Шанхая за выдающийся вклад в развитие города и считается одним из ведущих экспертов по социально-экономическим проблемам стран Азии. Поэтому неудивительно, что значительная часть лекции господина Бартона, озаглавленной «Глобальные тенденции и их значение для России», была посвящена тому, какие возможности и вызовы появляются у России в эпоху роста «азиатских тигров». А в том, что мы сейчас живем во время глобальных экономических перемен, Доминик Бартон не сомневается.

Он выделил пять аспектов, которые на наших глазах меняют привычные взгляды на контуры и структуру глобальной экономики. Первая из этих особенностей, о которой уже упоминалось выше, — это увеличение доли и влияния Китая, Индии и других развивающихся стран в мировой экономике, финансах и торговле. В основном за счет этих стран и будет осуществляться дальнейший прирост всемирного ВВП, и Азия экономически вернет себе статус «половины мира», которым она владела до начала промышленной революции в Европе.

Другая движущая сила экономических сдвигов — рост производительности путем создания новых технологий или модернизации уже имеющихся. Доминик Бартон вообще полагает, что большая часть инноваций — по крайней мере, в сфере бизнеса — будет связана с углубленным, подчас нестандартным, использованием существующих технологий. В качестве примера господин Бартон привел крупнейшую американскую сеть гипермаркетов Walmart, которая рассчитывает использовать для увеличения лояльности своих покупателей социальные сети. Информация, которая распространяется там «из уст в уста», может стать новой формой «доверительной» рекламы.

При изучении новой конфигурации мировых экономических отношений, по мнению Бартона, оценивать придется не только отдельные товары и даже рынки, а всю планету с ее экологическими, ресурсными и социальными проблемами. И это третий аспект глобальных изменений.

На таком фоне даже в самых либеральных экономиках мира все чаще звучат голоса о необходимости пересмотра роли государства в рыночных отношениях. Так, в США, едва ли не впервые за век, заговорили о создании некоей концепции национальной экономической политики. Правда, предупреждает Доминик Бартон, отсюда рукой подать до протекционизма.

Наконец, есть еще одна сила, которая, собственно, и способствует глобализации упомянутых экономических процессов: мир становится «сетевым». Мобильная связь и интернет связали человечество так плотно, как никогда прежде.

Чем же все эти процессы грозят России? С одной стороны, глобальный экономический рост, который стимулирует рост и российской экономики, приводит к возникновению сотен миллионов (а, по оценкам McKinsey&Company, до миллиарда) новых потребителей. Вот только что Россия может поставлять как на внутренний, так и на внешние рынки, кроме углеводородов?

Казалось бы, выходом из ситуации могло бы стать развитие инфраструктуры. Этим сейчас активно занят Китай, не только возводящий небоскребы на месте деревень (самый яркий тому пример — город Шэньчжэнь, который за каких-то 30 лет из рыбацкой деревушки превратился в один из крупнейших экономических центров страны), но и в разы увеличивающий число аэротерминалов, а также протяженность сети железных дорог и хайвеев. Но строить магистраль, завод или даже складское помещение в России — себе дороже. «Иностранные инвесторы и рады были бы вкладывать в эту сферу, если бы здесь не было таких рисков и столь больших расходов на бюрократические процедуры», — деликатно заметил господин Бартон.

Тревожные сигналы подает и российский рынок труда. Как и в развитых странах, российское население стремительно стареет, что все больше увеличивает нагрузку на пенсионную систему.

Однако любой вызов — это возможность для нового прорыва, и Доминик Бартон предлагает обратить внимание на те отрасли промышленности и сферы услуг, которые могли бы обслуживать нужды стареющего населения — например, здравоохранение, фармацевтику и туризм.

Нужно думать над тем, как эффективно использовать природные ресурсы. Одним из главных богатств России в этом плане является даже не нефть и газ, а пресная вода, дефицит которой ощущается в мире все острее. Другая «пресноводная держава», Бразилия, увидела в этом возможность захватить лидерство в области сельского хозяйства и производства продовольствия - чем не свидетельство влияния экологии на экономику?

Признавшись, что по-прежнему верит в рынок и открытую экономику, Доминик Бартон, тем не менее, предложил поучиться у Китая долгосрочному планированию. По его словам, современный капитализм слишком часто увлекается погоней за хорошими квартальными отчетами, не слишком заботясь о том, что ждет отдельную компанию и экономику в целом через несколько лет. Правда, вопрос о том, насколько устойчивым является развитие экономики самого Китая, остается дискуссионным. Рост благосостояния китайских граждан и формирование в Поднебесной огромного в абсолютном выражении среднего класса, превосходящего по численности все население США, поставит вопрос о его участии в принятии ключевых политических решений. Указывая на это обстоятельство, некоторые эксперты полагают, что другой азиатский гигант — Индия, с ее традициями демократии и открытой политической системой, изначально находится в более выигрышном положении, чем Китай.

Отвечая на вопрос о том, насколько губительным может оказаться государственное вмешательство в экономику, которое стало особенно ощутимо в кризис, господин Бартон призвал не переоценивать возможностей «невидимой руки» рынка. «Государственное регулирование, как холестерин, может быть плохим и хорошим, — сказал он. — Скажем, регулирование абсолютно необходимо, чтобы предотвратить монополизацию рынка и недобросовестную конкуренцию. И оно не всегда означает снижение эффективности производства».

Аргументируя последний тезис, Доминик Бартон рассказал о том, как правительство Чили реагировало на землетрясение, произошедшее в стране в конце февраля нынешнего года. В наиболее пострадавших районах оказалась разрушенной социальная инфраструктура, в том числе больницы, на возведение которых в обычных условиях уходит несколько лет. Однако власти и подрядчики договорились использовать новые технологии, которые позволяют сократить сроки строительства до нескольких месяцев. Если этот опыт будет успешным, он может быть распространен и на повседневное строительство.

Возвращаясь к китайской теме, научный руководитель ГУ-ВШЭ Евгений Ясин поинтересовался у Доминика Бартона, каким ему видится развитие отношений между Китаем и Европой. Управляющий партнер McKinsey&Company отметил, что, несмотря на большое количество формальных связей и огромный объем экспорта китайской продукции в ЕС, китайское правительство и компании все больше взаимодействуют со странами Ближнего Востока, с развивающимися странами Южной Америки и с Африкой. Кстати, объемы внутриазиатской торговли сейчас превышают объемы торговых операций стран Азии со всем остальным миром. Описывая этот тренд, Доминик Бартон сказал даже о своеобразном возрождении Великого шелкового пути.

У России, полагает господин Бартон, есть шанс включиться в эти торговые и логистические потоки, а возможно, и перенаправить их в свою пользу. В противном случае наша страна рискует стать кладовой полезных ископаемых, по которой пылесосом пройдется не сбавляющая оборотов китайская экономика.

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Полины Фроловой

Видеозаписи мероприятий международной научной конференции ГУ-ВШЭ

Видеозапись лекции Доминика Бартона (на английском языке)