«Студенты быстро «просекают» любую фальшь»

Доцент кафедры теории права и сравнительного правоведения ВШЭ Анита Соболева по итогам голосования студентов вошла в число лучших преподавателей Высшей школы экономики 2012 года.

— Анита Карловна, вы работаете в Высшей школе экономики пять лет, был ли у вас преподавательский опыт до этого?

— Нет, до Вышки я не преподавала, не считая аспирантских времен практики и тренингов, которые я проводила в большом количестве для «взрослых» учащихся. Моими слушателями были люди разных профессий, но в основном это были судьи, журналисты, адвокаты по правам человека, специалисты по стандартам Европейского Суда. А в Высшую школу экономики меня пригласила Нина Юрьевна Беляева, заведующая кафедрой публичной политики, когда она создала магистерскую программу со специализацией «Права человека и демократическое управление».

— И как вам работается со студентами?

— Хорошо, во-первых, потому что я чувствую от них обратную связь, а во-вторых, это большая ответственность, я испытываю от своей работы определенный драйв. Мне всегда нравилось преподавать и еще с аспирантских времен хотелось работать на кафедре, поэтому, как мне кажется, я очень логично занялась тем, чем хотела заниматься всю жизнь.

— Сейчас в вашей профессиональной деятельности больше теории или практики?

— Практика присутствует в моей деятельности в равной мере с преподаванием. Я адвокат с десятилетним стажем работы, лидер правозащитной организации «Юристы за конституционные права и свободы», которую сама создала десять лет назад, и веду дела в Европейском суде по правам человека.

— Чем занимается ваш правозащитный центр?

— Не совсем правильно будет назвать его центром, скорее, это организация, специализирующаяся на судебной защите конституционных прав и свобод человека. Десять лет назад это был совершенно новый тип сообщества, в котором основной костяк составили профессиональные юристы, а основным средством решения проблем стала судебная практика. Таких организаций и сейчас не очень много в России. Это не юридическое бюро, не общественная приемная, в нашей организации ведется не очень много дел в год, но это те дела, от которых отказались все другие адвокаты. Идея создания подобной организации вынашивалась у меня давно, еще во время стажировки в Американском союзе гражданских свобод (ACLU) в США.

— Вы учились в Будапеште, потом в Университете Эмори, в США, в чем главное отличие зарубежной системы обучения от российской?

— Сейчас Вышка приближается к тем же европейским стандартам, по которым я училась пятнадцать лет назад. Прежде всего, у нас была модульная система обучения. Мы изучали курсы не длинными модулями, а, например, учили в течение двух недель два курса, а потом их сдавали, потом еще два курса и так далее. Это давало возможность полностью погрузиться в предмет. Когда у тебя на неделе пять или семь курсов и ко всем нужно готовиться, очень сложно сосредоточиться. А так у нас была возможность хорошо подготовиться к одному-двум предметам, но при этом мы учились с девяти до шести вечера и с шести до двух ночи выполняли домашние задания. Система обучения была достаточно жесткая и непривычная даже для меня, я и в России дурака не валяла никогда, привыкла много работать, окончила МГУ с красным дипломом. Но вот оказалось, что по сравнению с тем, сколько приходится заниматься студенту западного вуза, я училась мало. Правда, у нас были хорошие условия для учебы, хорошие стипендии, и мы не должны были работать. Я очень хорошо понимаю своих студентов, которым приходится не только учиться, но и зарабатывать деньги, особенно тяжело в этом плане магистрантам.

— А разницу между европейскими и русскими студентами вы заметили?

— Сейчас отличий все меньше и меньше. На кафедре публичной политики я читаю курс на английском языке, среди моих учеников есть иностранцы, так вот я не могу сказать, что они готовятся лучше, чем русские студенты.

На кафедре публичной политики я читаю курс на английском языке, среди моих учеников есть иностранцы, так вот я не могу сказать, что они готовятся лучше, чем русские студенты.

— Как вы выстраиваете свою работу со студентами?

— Мне всегда хочется совместить теорию с практикой, поэтому я во все свои занятия по любой теме стараюсь привнести практический опыт, который у меня есть. И, наоборот, накопленный практический опыт я стремлюсь обобщить и выйти на какие-то системные связи, на философское осмысление, для чего всегда читаю достаточно много современной теоретической литературы. Я хочу, чтобы конкретные случаи из моей жизненной, судебной, юридической, правозащитной практики стали основой для систематизированной аналитической работы и позволили выйти на какие-то системные решения.

— Почему вы ушли с кафедры публичной политики и перешли на кафедру теории права и сравнительного правоведения?

— Поскольку я юрист по образованию и пишу докторскую по философии права, то для меня интереснее работать с юристами, нежели с политологами. На магистерскую программу по политологии (во всяком случае, на кафедру публичной политики) приходят ребята с очень разным базовым образованием. Это и химики, и математики, и биологи, и историки, и экономисты. Юристы, конечно, тоже есть, но такие, которые хотели бы сменить или видоизменить свою специализацию. У ребят в большинстве своем нет не только юридического образования, но и базового гуманитарного. Конечно, больше внимания при выстраивании курса приходится уделять социальной и публичной политике в области прав человека и меньше делать упор на использование собственно юридических механизмов защиты прав человека. Мне же как специалисту-юристу интереснее всего рассмотреть возможности защиты с использованием судебной практики, с помощью изменения законодательства, законодательной политики, совершенствования институтов.

— У вас также много работ, посвященных проблемам дискриминации…

— Я руководила коллективом авторов, когда мы создавали пособие в трех томах по теме дискриминации (для студентов) и методичку, как проводить практические занятия по данному курсу (для преподавателей). В этом курсе раскрыты темы по всем видам дискриминации: по признаку возраста, расы, пола, религии, языка и другим.

Когда мы говорим о дискриминации, прежде всего, надо подразумевать не отсутствие равных прав, они есть во всех цивилизованных странах, а отсутствие равных возможностей для их реализации.

Когда мы говорим о дискриминации, прежде всего, надо подразумевать не отсутствие равных прав, они есть во всех цивилизованных странах, а отсутствие равных возможностей для их реализации. Конституция закрепила равные права и равные возможности для их реализации для мужчин и женщин, но по другим характеристикам такого нет. У инвалида есть равное со всеми право на образование, только если он не может выехать из дома на своей коляске, у него нет равных с другими возможностей это право реализовать. С другой стороны, в сфере дискриминации много стереотипов, и с ними тоже нужно бороться.

— Как вы считаете, почему студенты проголосовали за вас?

— Я люблю с ними работать, и они это, наверное, чувствуют. Мне кажется, что студенты очень быстро «просекают» любую фальшь, они очень тонко чувствуют, что для преподавателя важнее всего — наука, статус или студенты. Для меня важнее всего студенты, я считаю, что они главные в вузе, но это не значит, что я иду у них на поводу. Думаю, что студент чувствует, когда преподаватель приходит на занятия подготовленным (и ценит это), а когда — нет. Я к каждой лекции обязательно готовлюсь, даже если читаю пятый раз подряд. Мой покойный научный руководитель профессор Рождественский говорил, что курс нужно вычитывать лет десять. Это тот период, когда курс выстраивается методологически, когда в нем не остается избыточности материала. Он приучил меня к тому, что учебник нужно писать десять лет. У меня в планах вместе с коллегами написать учебник по дискриминации. Пять лет я его осмысливаю, и у меня еще осталось пять лет на его написание.

— Вы строгий педагог?

— Мне кажется, что нет, но студенты говорят по-другому.

— Что вы считаете главным в преподавательской деятельности?

— Знать свой предмет и иметь желание делиться своими знаниями. Здесь ситуация такая: чем больше отдаешь, тем больше к тебе прибывает. Нужно быть готовым щедро делиться и впитывать то, что дают другие, не пытаясь никого критиковать. Нужно быть готовым любую точку зрения осмысливать и оспаривать в научных дискуссиях.

 

Анастасия Чумак, Новостная служба портала ВШЭ