Мы пытаемся использовать методологию Гарвардской школы бизнеса

О том, как создавался Банковский институт ГУ-ВШЭ, каких специалистов он выпускает, рассказывает основатель и бессменный директор Института Василий Солодков.

Вам хотелось бы обучаться в России по программам, основанным на методологии Гарвардской школы бизнеса? Или освоить программу МВА "Финансы и Банки", сертифицированную крупнейшим голландским университетом — Inholland University, имеющим высокую репутацию в странах Бенилюкс, и иметь при этом возможность слушать лекции выдающегося российского экономиста, ученого с мировым именем академика Револьда Энтова? Слушатели Банковского института ГУ-ВШЭ могут реализовать все эти возможности одновременно — и учиться с использованием новейших кейсов, и консультироваться у ведущих российских ученых и успешных специалистов-практиков, и получить голландские сертификаты соответствия. О том, как создавался Банковский институт, каких специалистов он выпускает, рассказывает основатель и бессменный директор Института Василий Солодков.

— Василий Михайлович, как вы пришли в Вышку?

— Я профессиональный преподаватель, кандидат экономических наук. В начале 1990-х мне посчастливилось попасть в число тех сотрудников Академии народного хозяйства, которые были направлены на учебу в Гарвардскую школу бизнеса (HBS) на программу Executive MBA. После окончания HBS поработал год в Институте экономического развития Всемирного банка в Вашингтоне, и, когда вернулся, пришел в Международную финансово-банковскую школу при Финансовой академии, созданную в Москве на базе совместного гранта Всемирного банка и Европейского банка реконструкции и развития. Там работали и наши, и иностранцы. Я и преподавал, и подбирал преподавателей. Но эта школа так и не получила, к сожалению, лицензию на длительные программы и организовывала только короткие семинары. Волей-неволей мы должны были работать, по сути дела, попугаями: говорить одно и то же с интервалом раз в неделю. Захотелось чего-то более интересного. Вот таким образом я и оказался в ВШЭ.

— В каком году это было?

— В 1995-ом. Ярослав Кузьминов тогда сказал: "Очень хорошо, у нас как раз бродит идея создания совместного проекта с Банком России". Предполагалось, что будет создан совместный учебный институт типа joint venture Высшей школы экономики и Банка России, который станет, с одной стороны, обучать сотрудников Банка России, и, с другой стороны, "дуплицировать" получаемые опыт и знания на студентов Вышки. И мы вчетвером — Ярослав Кузьминов, Лев Любимов, я и Юрий Шараев, на тот момент он был директором Департамента персонала Банка России, строили большие-большие планы. Но выяснилось, что по действующему законодательству Банк России совместных предприятий ни с кем создавать не может. А поскольку уже был разработан учебный материал, то решили открыть Банковский институт без Банка России. Хотя неформальная "связка" с ним, тем не менее, сохранилась — Банк России остается одним из основных заказчиков наших учебных программ. Институт, таким образом, был создан и стал работать, хотя года три "скрывался" под названием Дирекция по созданию Банковского института со статусом структурного подразделения Вышки. А в 1998 году, когда уже шли совместные проекты, в том числе по линии Всемирного банка, решили все формализовать, и Банковский институт получил официальный статус.

— Вышка на тот момент уже была "устойчивым" университетом, или ее перспективы были еще непонятны?

— Надо помнить ту экономическую ситуацию, реальный уровень зарплат преподавателей, то, что происходило с материально-техническим обеспечением университетов… На тот момент ни один из вузов "устойчивым" не являлся. Да и сейчас основная проблема вузов — это проблема воспроизводства кадров. Зачастую бывает так, что выпускники уходят работать на значительно большую стартовую заработную плату, чем та, которую получает даже ординарный профессор в ВШЭ. Пока эта проблема не решится, у нас устойчивости не будет нигде.

— Кто были первые слушатели Банковского института? Те, кого "поставлял" Банк России?

— Нет. Самый первый семинар мы провели во Внешэкономбанке по вопросам подлинности денежных купюр. Пригласили специалистов из МВД.

Рынок тогда рос экспоненциально, в банках было огромное количество людей, имеющих непрофильное образование, и их нужно было буквально "натаскивать" на конкретные дисциплины, чтобы они могли адекватно работать. Сначала очень удачно развивались короткие семинары и корпоративные тренинги для банков, например, отдельные программы были связаны с переходом банков на новые планы счетов. Была создана и длинная международная программа "Банковский менеджер" совместно с Амстердамской финансово-банковской академией — это структурное подразделение Hogeschool, которая после слияния с другим университетом сейчас называется Inholland University.

Но в августе 1998 года произошел дефолт, и банки стали неплатежеспособными. Ситуация была чудовищная. Даже Банк России рассчитался с нами лишь через 9 месяцев после завершения семинара. У нас целевая аудитория, по факту, исчезла — на рынке появилось огромное количество безработных специалистов, которых после дефолта просто вышвырнули на улицу и которых банкам стало проще вернуть, причем за смешные деньги, чем кого-то заново учить.

Реальный рост банковской системы начался в 2001 году, и с этого момента стал расти и развиваться и Банковский институт. Сейчас ситуация на рынке кардинальным образом изменилась: идет драка за наших выпускников, их не хватает. И я очень часто встречаю претензию со стороны серьезных банков: почему наш выпускник не идет к ним работать, ему же предоставляют конкурентную заработную плату? А вот ему неинтересно! Или он идет на еще бОльшие деньги.

— Какие программы предлагает Банковский институт?

— Мы пришли к тому, что наиболее рационально и наиболее востребовано проведение а) "длинных" программ, поскольку только в их рамках можно вести серьезное системное обучение, и б) "корпоративных программ" для компаний, которые испытывают потребность в хороших специалистах, знающих структуру организации, в которой будут работать.

У нас сейчас есть, по сути, весь спектр. Две программы МВА — "Управление инвестициями" и "Финансы и банки", в рамках последней мы делаем выездную программу для Центрального банка. Есть программа второго высшего — очень многие люди в какой-то момент понимают, что необходимо получить другое образование. Те, кто хочет получить реальные знания, приходят к нам: у нас жесткая система обучения — человек постоянно сдает экзамены, различные тесты…

Плюс программы профпереподготовки, их мы делаем для Банка России по двум направлениям.

— Почему вы решили не делать программу Executive MBA?

— Расскажу, какой режим работы на программе Executive MBA в Гарвардской школе. Вы просыпаетесь в 7 утра, завтрак до 8-ми часов. С 8-ми до 9-ти вы обсуждаете какой-нибудь кейс. С 9-ти до половины 3-го у вас обсуждение этого кейса с профессором. Затем вы получаете 200 страниц мелким шрифтом, причем с финансами, с расчетами, для прочтения к следующему утру. В 11 часов вечера у вас начинается обсуждение этого кейса с группой студентов, с которыми вы живете. И продолжается до 2-х ночи. Потом вы, уже "никакой", ложитесь спать, просыпаетесь в 7 утра и выходите на новый цикл. И так 6 дней в неделю. Это называется Executive MBA.

Я готов подписаться, что ни одна школа бизнеса не предлагает у нас Executive MBA в этом формате. У нас собираются некие начальники, и им рассказывают, что нового есть в той или иной области. Начальники слушают, после чего идут выпивать и закусывать. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что руководителям банка, корпорации не хочется по понятным причинам учиться с подчиненными. Но, как показывает мой опыт, заставить российского руководителя работать в том режиме, о котором я сказал, практически невозможно. Должно смениться поколение и должна появиться культура обучения, чего в принципе нет. Культура обучения должна включать представления о том, что стыдно приходить на занятия, не прочитав всего учебного материала, который вам задали. Я прекрасно помню, как профессор спросил вице-президента IBM, который прогулял где-то всю ночь и ничего по поводу заданного материала не имел сказать. 120 голов просто-напросто "ржало": вот она — культура IBM! А если вы спросите российского руководителя, и он скажет, что ничего не прочитал, то никто смеяться не будет — ну, это норма, занятой ведь человек, в отличие от вице-президента IBM, он работает над серьезными проблемами. Другой элемент культуры обучения, который тоже у нас отсутствует, — то, что не принято списывать. Ребенка, посещающего детский сад в Америке, называют студентом и объясняют ему, что cheating — это страшный грех. В этом плане мы и Америка — параллельные цивилизации, поэтому не все элементы из тех, которые есть у них, можно нам привить.

— В чем особенность ваших учебных программ, чем они отличаются от программ других институтов?

— Во-первых, мы пытаемся использовать методологию Гарвардской школы бизнеса. Программа строится не только исходя из названий дисциплин, но и исходя из взаимосвязи кейсов. Это достаточно сложно.

Во-вторых, мы пытаемся объединить высокую науку и практику. У нас преподает академик Револьд Михайлович Энтов — звезда мировой величины в экономической науке. У нас специалистов такого уровня, по большому счету, просто нет. Мы пытаемся привлечь лучший преподавательский состав ГУ-ВШЭ, и там, где по той или иной причине специалистов нет, мы приглашаем лучших практиков с тем, чтобы они могли поделиться своим опытом. Например, Николая Владимировича Сидорова — руководителя "Абсолют-банка" — серьезного, большого банка.

Институт ведет научную работу, сотрудники регулярно участвуют в международных банковских конгрессах и конференциях в России и за рубежом, в частности, в 2004 году мы с профессором Фуадом Алескеровым выступали на пленарном заседании банковской конференции в Чили; вели секции на Международных банковских конгрессах в Санкт-Петербурге. Ведутся в Институте и прикладные разработки для российских финансовых структур.

В-третьих, приглашаем зарубежных специалистов. Среди них — Эрик Кёбе, возглавлявший BNP PARIBAS, ЗАО "Дрезднер Банк", а сейчас являющийся президентом "КАЛИОН РУСБАНК". Это человек, который великолепно может рассказать, как работает инвестиционный банк на российском рынке.

— В Банковском институте есть уникальная структура для института дополнительного образования — Ученый совет. Какова его функция?

— У нас не просто "институт дополнительного образования"! Я пытаюсь всем объяснить, что я — "Змей Горыныч": и заведующий кафедрой банковского дела ГУ-ВШЭ, и директор Банковского института. Т.е. я и детей учу, и взрослых. Там, где я учу детей, какие-то вещи использую из обучения взрослых, и там, где я учу взрослых — наоборот. И многие преподаватели Банковского института являются преподавателями кафедры банковского дела ГУ-ВШЭ.

А Ученый совет определяет, прежде всего, стратегию развития, т.е. куда нам двигаться, что в данный момент может быть интересно. В 2007 году Ученый совет был переизбран, и в его состав, помимо преподавателей и сотрудников ГУ-ВШЭ, вошли два первых заместителя председателя Банка России: Геннадий Меликьян и Григорий Лунтовский; президент Ассоциации "Россия" Анатолий Аксаков; заместитель председателя Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам ГД РФ Павел Медведев; генеральный директор ГК "Агентство по страхованию вкладов" Александр Турбанов; президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.

— Расскажите о международных связях Банковского института.

— У нас много зарубежных партнеров. Самый первый наш партнер — это Inholland University, с которым мы делаем программу МВА. Планируем использовать наше сотрудничество с Inholland'ом для программ уровня бакалавров и магистров.

Другой наш давний партнер — Rollins College (США), который является лучшим университетом юга США по рейтингу 2006 года. Я преподавал в этом университете год по программе Фулбрайт в 2000 году. Преподаватели Rollins College читали лекции у нас на программах МВА, на курсах кафедры банковского дела.

Научное сотрудничество развивается и с американским The Microfinance Management Institute.

— Вы поддерживаете связи с выпускниками?

— У нас есть клуб выпускников. Встречаемся, приглашаем экспертов, обмениваемся мнениями. Наши выпускники выросли и хорошо представляют себе, что и как развивается и как этим нужно управлять. Кроме того, Клуб помогает найти новую работу, если это необходимо.

— Как вам представляются ближайшие перспективы вашего Института?

— У нас огромное количество планов. Хотелось бы, чтобы наши студенты могли часть времени учиться здесь, часть — за границей, а большая часть курсов читалась бы на английском языке, поскольку это язык международного общения, на котором должна говорить бизнес-элита.

Татьяна Фомичева