Вышка будет готовить специалистов по языкам, словесности и истории Востока и античности

В 2018 году состоится первый набор на три программы бакалавриата Института классического Востока и античности, который открылся в Вышке. О том, чему будут учить на программах, какие открытия совершают востоковеды ИКВИА прямо сейчас и почему античники и восточники так ценятся, рассказал новостной службе директор института Илья Смирнов.

В июле 2017 года руководством и ректором ВШЭ было принято окончательное решение о создании в университете Института классического Востока и античности. Лето ушло на подготовительную работу, а в сентябре первая группа сотрудников пришла в ВШЭ и начала интенсивную подготовку бакалаврских программ к приему 2018 года. Примерно в таком же виде и с теми же задачами мы почти четверть века просуществовали в РГГУ. Это были хорошие годы, за которые у нас многое получилось сделать. В частности, в Москве не было серьезных, сравнимых с петербургскими ученых в области древнего Ближнего Востока, не было ассириологии и исследований библейского круга. Мы восстановили это направление, и сейчас у нас существует кафедра истории и филологии Древнего Востока, которой руководит прекрасный семитолог и ассириолог Леонид Коган.

Открытия и прорывы

Кажется, что Восток и античность исследуют уже довольно давно и глубоко, но до сих пор еще очень много всего неоткрытого и неизученного.

Есть такой остров Сокотра, который принадлежит Йемену. На рубеже 1960-70-х годов нынешний академик Виталий Наумкин, а тогда просто военный переводчик в Йемене, человек упорный и любопытный, поехал на этот остров, в те времена почти неизведанный, и сделал первые полевые записи сокотрийского языка. Несколько лет назад он привлек к сокотрийской проблематике Леонида Когана и его сотрудников, они стали ездить в экспедиции на Сокотру, собрали колоссальный материал по языку и фольклору, который в уже обработанном и исследованном виде том за томом издается в главном мировом востоковедческом издательстве Brill. Параллельно они сделали довольно редкую для нашего времени вещь — придумали письменность для этого бесписьменного языка. Радио BBC назвало это событие в тройке главных научных свершений года, а у сокотрийцев теперь есть письменность. Экспедиции продолжаются: нынешней осенью несколько сотрудников ИКВИА опять ездили на Сокотру. В Йемене междуусобица, и им пришлось добираться на остров на военном самолете с риском для жизни.

Как разобраться во всех хитросплетениях нынешней ближневосточной политики, не умея читать священный Коран, не имея глубокого представления о базовых ценностях исламской и даже доисламской культур?

Группа наших индологов со знанием китайского языка и китаистов, знающих санскрит, сейчас переводят памятник — историю жизни Будды. Текст сохранился частью в версии на санскрите, частью — по-китайски. Памятник называется «Лалитавистара». Буквально через месяц-другой выйдет первый том, описывающий детство Будды с обширным исследованием  и фундаментальным комментарием, в котором 600 страниц, а ведь это, строго говоря, только начало. Можно представить себе, сколько там еще всего впереди.

Продолжается давний проект по установлению дальнего родства языков мира. Руководящий им Георгий Старостин, главный научный сотрудник Института классического Востока и античности, не ограничиваясь этой важнейшей для наших компаративистов проблематикой, издает том за томом свое оригинальное исследование языков Африки.

Популяризация Востока и античности

В прошлом году случилось чрезвычайно важное для нас событие: просветительский проект Арзамас организовал собственный университет, который открылся циклом лекций под общим названием «Запад и Восток: история культур», и нас с коллегами пригласили в очередь с западниками рассказывать о Востоке и античности. Каждое воскресенье в 4 часа дня в конференц-зале РГБ собиралось от 400 до 500 человек, на некоторых лекциях люди сидели на подоконниках, стояли вдоль стен. По-моему, и организаторы, и мы сами оказались потрясены таким горячим интересом: собирались слушатели всех возрастов, задавали после лекций весьма толковые вопросы.

Отчасти вдохновленные этим опытом, мы сочинили восточно-античный майнор, который, надеемся, стартует в Вышке в 2018 году. Он еще должен пройти конкурс, но во время его написания нам было чрезвычайно интересно все придумывать и находить баланс между популярностью и научностью.

Кстати, сотрудники Института запустили инстаграм-проект @ane_weekly, рассказывающий об истории и культуре Вавилонии и Ассирии.

Три программы бакалавриата

В 2018 году мы собираемся открыть три бакалаврские программы. Первая, «Библеистика и история древнего Израиля», как мы предполагаем, будет интересна тем, кто всерьез интересуется как Востоком, так и духовными истоками европейской цивилизации. Это перекресток, где встречаются восточная и западная культуры, греко-римская античность и Восток. На программе будут изучаться не один и не два, а множество восточных и древних языков: древнегреческий, латынь, древнееврейский, арамейский и другие, а также, конечно, и европейские языки.

Кроме этого, мы открываем программу «Язык и литература Ирана», которая будет охватывать как средневековый, так и современный Иран. На программе будут изучать классический персидский и современный фарси, и, разумеется, арабский — язык исламского мира. Общая идеология Института всегда была такова: если мы дадим студентам фундаментальные знания об истории, культуре, традициях определенной страны, они окажутся лучше подготовлены и для занятий современными сюжетами: как, к примеру, разобраться во всех хитросплетениях нынешней ближневосточной политики, не умея читать священный Коран, не имея глубокого представления о базовых ценностях исламской и даже доисламской культур? Ответ, думаю, очевиден.

Мы ориентированы на то, чтобы, не пренебрегая современностью, дать студентам фундаментальные знания восточных языков и культур, европейской классики

И третья программа — «Языки и литература Индии», где предполагается изучение не только главного языка индийской культуры, санскрита, но и современного государственного языка — хинди. Конечно, студенты будут изучать древность и средневековье, словесность, театр, индийскую драму, священные тексты и многое другое вплоть до современности, которая тоже необыкновенно интересна и поучительна: огромная страна, сталкиваясь с бездной трудностей, делает решительные успехи в экономическом развитии, не поступаясь демократическими ценностями, не отказываясь от национального своеобразия.

Наш Институт классического Востока и античности отнюдь не механически объединяет две научные отрасли — востоковедение и антиковедение. Без знания европейской классики изучение Востока до крайности затруднено, а без изучения восточных сюжетов античные исследования тоже оказываются не вполне доказательными. Лучшие востоковеды старой России (а в Европе и сейчас так) начинали университетский курс, владея на вполне приличном гимназическом уровне древнегреческим и латынью. Крупнейший русский китаевед, академик Василий Алексеев говорил: «Счастлив тот, кто два мира в себе держит прочно». Мы уже который год пытаемся восстановить это утраченное единство: знание «двух миров» сулит огромные перспективы и для сравнительных исследований, которыми мы занимаемся, и для углубленного изучения каждой конкретной восточной культуры. Надеюсь, в 2019 году удастся открыть программы по истории Древней Греции и Рима и классической филологии. А еще год за годом мы собираемся открывать новые программы по Востоку, и когда откроем все 17 (см. подробнее), Институт будет представлен в Вышке с необходимой полнотой.

Скажу еще раз: мы ориентированы на то, чтобы, не пренебрегая современностью, дать студентам фундаментальные знания восточных языков и культур, европейской классики. Уверен, только знание основ, традиций, умение читать фундаментальные тексты дает полноценного специалиста, облегчает общение с современным миром.

Предуниверситетская подготовка

Мы понимаем, что на первый курс бакалавриата поступят совсем молодые люди, которые уже должны представлять, чем хотят заниматься. У ВШЭ, благодаря лицею и большому количеству школ, которые находятся в орбите ее влияния, имеются неординарные возможности по привлечению будущих абитуриентов, и мы стараемся включиться в эту предуниверситетскую деятельность: читаем лекции, ведем семинары, пытаемся объяснить ребятам, какое востоковедение мы собираемся учинить в Высшей школе экономики. Я не большой сторонник раннего преподавания восточных языков. Мне кажется, школьникам, увы, недостает знаний даже о европейской и русской культуре, не говоря уже о Востоке. Много часов восточных языков, да еще в очень ограниченном, продиктованным поверхностной модой выборе, до предела сужает их кругозор, слишком рано вынуждает делать выбор будущей судьбы — выбор, к которому молодой человек вряд ли готов.

Мы хотим, с одной стороны, сосредоточиться на общегуманитарной ориентации школьников, а с другой — познакомить их в этом культурном контексте с восточными сюжетами. Пусть сначала они привлекут школьника экзотикой, внешней необычностью — не вижу в этом ничего плохого: Восток всегда манил своей загадочностью и таинственностью. Нужно вернуть детям способность удивляться, разбудить их любопытство, ведь Восток — это не только и не столько внешнее своеобразие, диковинные наречия или странности обихода. Это во многом важнейшая составляющая нашей собственной культуры, того, что именуется христианской традицией, внутри которой мы существуем.

Когда-то замечательный английский индолог Артур Бэшем назвал свою книгу «Чудо, которым была Индия», — точнее, пожалуй, не скажешь. Вот о чуде Востока и хотелось бы говорить со школьниками. А языки приложатся, уверяю вас.

Где работать востоковеду и античнику

Не сомневаюсь, что наши выпускники найдут поприще по душе. Всегда привожу простой, но убедительный пример: столетиями правящая элита Англии формировалась почти исключительно из выпускников классических отделений Оксфорда и Кембриджа. Времена меняются, но по-прежнему в цене фундаментальные знания, умение читать главные тексты европейской культуры, написанные по-древнегречески и на латыни. И восточники в этом смысле мало отличаются от классиков.

Сколько бы мы ни выпустили ученых-востоковедов, они всегда будут нарасхват. В академических институтах сейчас существует острая нехватка молодых ученых, а в университетах — преподавателей-исследователей, способных не просто читать тот или иной курс, а умеющих увлечь студентов совместной исследовательской работой.

Совершенно необязательно человеку, получившему фундаментальную подготовку, заниматься только наукой, только древностью

В Пушкинском музее до сих пор не полностью описана клинописная коллекция, которую начинал изучать еще великий Владимир Казимирович Шилейко в 20-е годы прошлого века, Музей искусства народов Востока в Москве никогда не откажется от хорошего специалиста — там буквально залежи интереснейших экспонатов, ждущих исследователей. А менее известные музеи, а библиотеки! Кстати, такая обширная и увлекательная отрасль исторической науки, как восточная и античная археология (мы и в этом направлении собираемся вести подготовку специалистов), нуждается не только в археологах-практиках, владеющих древними языками, но и в знатоках античной эпиграфики, нумизматики и сфрагистики.

Вспомним и о такой популярной и почти неизведанной области, как современный восточный  кинематограф. Его по-настоящему не понять без фундаментальных знаний о Востоке. То же иранское кино, прогремевшее в мире, уходит корнями в традиционную иранскую культуру, поэзию, книжную миниатюру. А есть еще восточный театр — индийский, малайский, японский — так сильно повлиявший на лучших европейских режиссеров в минувшем веке.И кому, как не востоковеду, разбираться во всех этих интереснейших сюжетах — сравнивать, сопоставлять.

Я уже не говорю про такую, казалось бы, периферийную для сознания ученого область, как экспертиза антиквариата. По-настоящему хороших специалистов мало, для грамотной оценки восточного искусства нужен человек, не просто владеющий языком, но знающий язык печатей на фарфоре или бронзе, умеющий читать надписи на живописных свитках, понимающий, откуда что взялось, то есть историю соответствующей страны, историю материальной культуры, ремесел.

Наконец, бизнес. Совершенно необязательно человеку, получившему фундаментальную подготовку, заниматься только наукой, только древностью. Переводчик с китайского и японского, умеющий во время переговоров уловить цитату из классического памятника, узнать, скажем, изречение Конфуция или Лао-цзы, понять, почему собеседник выразил свою мысль именно таким образом, сразу повышает не только собственный профессиональный статус, но и уровень делегации, которую он сопровождает, и создает особую атмосферу взаимопонимания.

Фото: Михаил Дмитриев